Перекресток времен. Новые россы - Страница 85

Маргарите было двадцать лет, а Варваре двадцать один. Обе они были студентками, прошедшими перед самой войной школу санитарок. Обе не замужем. У Вари был жених, красный командир, но он пропал в первые дни войны, еще на границе.

- Не буду я этого немца лечить, он столько наших людей погубил! - запротестовала девушка. - Пускай сдохнет, вражина!

- Я все понимаю, Оксанка, у меня такое же желание, но мы сейчас уже не на войне. - спокойно возразила ей Варя. - Ты ведь врачом хотела стать, помни о своем долге, всегда оказывать первую медицинскую помощь, если у человека возникло угрожающее жизни состояние, независимо от того кто он.

Оксана неохотно встала с лежака, сполоснула лицо в тазике с холодной водой, наскоро оделась и вышла вслед за Варей из теплой землянки, временного женского общежития. В лагере было две женских землянки. В одной размещались женщины с маленькими детьми, а также несколько пожилых, помогавших ухаживать за детишками, пока их мамы заняты на работах, а в другой - все остальные, в основном молодые и без детей. Возле этой землянки, в последнее время, стали часто появляться потенциальные женихи из числа красноармейцев, да иногда и молодых командиров. Беда бедою, а жизнь берет свое.

Но сейчас возле землянки никого из мужчин лагеря не было. Только двое мальчишек-детдомовцев возились возле костра, подбрасывая в него небольшие сухие ветки, поддерживая огонь.

Сейчас Оксана выглядела не такой перепуганной девчонкой, которой она была еще несколько дней назад. Молодость быстро привыкает к новым условиям жизни. Она понемногу уже смирилась с тем, что попала в другой неизвестный им мир, из которого выход пока не известен. Боль утраты своих близких не покинула ее, но уже немного притупилась. С этим надо было как-то смириться, так как повлиять на сложившуюся ситуацию она уже никак не могла. Место этой боли в ее душе, потихоньку занимала тревога за свое будущее и будущее окружавших ее людей. Что их всех, собравшихся здесь волею судьбы, ждет завтра, выживут ли они или погибнуть в неизвестности в этом чужом для них мире?

Сиреневое платье, в котором она попала сюда, уже давно лежало в корзине, вместе с другой летней одеждой. На складе ей выдали мужскую красноармейскую форму. И теперь она, как и многие женщины лагеря, в том числе и Варя с Ритой, была одета в хлопчатобумажную гимнастерку, опоясанную кожаным ремнем с однозубой пряжкой и шаровары, на ногах - ботинки с обмотками, на два размера больше ее ноги. Чтобы было удобнее ходить, Оксане пришлось одевать две пары носков и обернуть их портянкой. Только вместо пилотки, которую носили ее подруги, она одела на голову найденный корзине, мамин цветастый платок. Выданную шинель, как и всю форму, пришлось подрезать и подшивать по росту. Благо в лагере нашлись и ножницы, и нитки. Сначала девушка думала, что в таком виде она похожа на пугало, но, видя, что почти все женщины лагеря одеты таким образом и никто над ними не смеется, смирилась с этим, хотя в душе, еще с детства, была модницей.

Подойдя к палатке, где Баюлис осуществлял предварительный осмотр поступивших раненых и делал операции, она столкнулась с Ритой, спешащей в сторону блиндажа, где жил Баюлис со своими современниками.

- Ты куда, Рит?

- А, Оксанка, привет! - бросила ей Рита. - Извини, спешу. Янис Людвигович срочно попросил принести его медицинский чемоданчик, а то этому немцу совсем плохо стало.

Зайдя в палатку, Оксана увидела, что на импровизированном операционном столе, сделанном из борта грузовика и поставленным на деревянные козлы, лежит человек в немецкой форме испачканной кровью. Над ним склонился Баюлис. Рядом с врачом стояла миловидная молодая женщина, одетая в белый халат и в белый платок с красным крестом. Оксана только вчера познакомилась с ней, когда та из второго лагеря привезла к ним раненых. Ее поселили в землянку, где жила Оксана с подругами-санитарками. Представилась женщина Катей, но прибывшие вместе с ней женщины, называли ее по имени и отчеству, Екатериной Валерьевной, хотя на вид ней было не больше тридцати лет. У привезшего вместе с ней раненых санитара, девчонкам удалось узнать, что Екатерина Валерьевна была настоящей графиней, ее мужа, командира одного из частей белой армии, месяц назад убили большевики. У них был маленький сын, но он умер еще зимой, от простуды. У женщины видно был сильный характер, поэтому на людях, она никогда не плакала, только оставаясь одна, отдавала волю чувствам. Свое горе Екатерина Валерьевна старалась заглушить заботой о раненых.

Обернувшись на шум у входа в палатку, Баюлис увидел Оксану:

- А, Оксанка, пришла! Ну-ка, послушай, пожалуйста, что наш немецкий пациент бормочет. А то мы с Екатериной Валерьевной никак разобрать не можем, а у тебя ушки молоденькие, может услышишь чего-нибудь.

Над операционным столом, на перекладине, висела большая автомобильная фара, освещавшая лежащего на столе человека. От фары шли провода к стоявшему возле палатки с работающим двигателем грузовику.

Подойдя поближе, Оксана рассмотрела немца. Это был среднего телосложения молодой парень, лет двадцати пяти, не старше, а может даже и моложе. По его красивому, но бледному лицу тяжело было определить точный возраст. Хотя на такой высоте воздух был сухим, его короткие светлые волосы были мокрыми от пота, как и весь он. Немец метался на столе, что-то тихо и невнятно говоря в бреду. Чтобы лучше расслышать, девушка наклонилась над его лицом. В этот миг парень открыл веки и на мгновение посмотрел Оксане прямо в глаза, словно через них проникая в ее душу. Она даже не успела ничего сообразить от неожиданности, как он снова впал в беспамятство. Единственное что она успела разглядеть, это его глаза цвета неба, смотрящие на неё с мольбой и болью.