Перекресток времен. Новые россы - Страница 30

- Тишко, фляжку давай.

Тишко, скоро отстегнув свою фляжку и открутив колпачок, протянул ее Левченко. Старший сержант, обмакнув жидкостью губы девушки, осторожно влил ей несколько капель в приоткрывшийся рот. Девушка сделала небольшой глоток, после чего, резко дернулась и открыла глаза, затем приподнявшись, начала кашлять. Непонимающе и испуганно она оглядывала окружавших ее людей.

Левченко недоуменно посмотрел на Тишко:

- Что у тебя там было?

- Як що? Горилка!

- Вот, балда. Воды быстро давай. Воды!

Тишко кинулся к другим красноармейцам, протянувших ему несколько фляг с водой. Выпив немного воды, девушка пришла в себя.

- Ну как, жива, дочка? Цела? Ранений нет?

- Жива, дядечка. Спасибо вам. Вроде бы не зацепило. Только голова кружится и тошнит немного. Ногу правую, наверное, подвернула. А вы, кто будете?

- Цела, это хорошо. А голова кружится и тошнит, это контузия. Взрывной волной тебя с дороги сбросило. Мы свои, дочка, нас не бойся. А зовут то, тебя как, красавица? Как ты здесь оказалась?

- Оксана. Марченко, я. Сама из Коростеня. В этом году школу закончила, хотела в медицинский институт поступать. А тут война началась. Немцы пришли. Меня мама к бабушке отправила, в село. Да не успела я. Все отступать начали, вот и я вместе со всеми. Теперь хочу в Сумы, к тетке родной добраться.

- А батько твой где?

- Тато воюет. С первых дней в армию забрали. Где сейчас они с мамой, не знаю… - девушка заплакала, вытирая слезы снятой косынкой.

- Товарищ, лейтенант, - обратился к Григорову один из подошедших бойцов. - Дорога свободна. Можно ехать.

- Хорошо. Все, по местам. Основная колонна уже подходит. - крикнул бойцам Григоров, затем обратился к Левченко. - Григорий Васильевич. Девушку в бронетранспортер, не бросать же ее здесь. Тишко, возьми ее корзину.

Старший сержант одобрительно посмотрел на Андрея, затем осторожно поднял девушку на руки и понес к бронетранспортеру. Тишко, по-хозяйски, достав нож, перерезал бельевую веревку, забрав ее и корзину, также двинулся к "Ханомагу".

Погрузившись в бронетранспортер, из-за нехватки свободного места, все, кроме девушки, стояли или сидели на бортах, Григоров приказал Гансу продолжить движение. К месту бомбежки стала подходить отставшая небольшая колонна. Замыкающим в ней ехал немецкий грузовик с нашими пулеметчиками.

Прошли село, вытянувшееся вдоль шоссе и имевшее всего одну улицу. Во дворах не было видно людей. Только кое-где из окон выглядывали испуганные лица местных жителей. Возле последней хаты, на скамеечке сидел старый дед, одетый в порванную фуфайку и фуражку.

- Доброго дня вам, диду! Где здесь, у вас, дорога в сторону, через лес идет?

- Здоровеньки булы, диточки! А вон, тамо, за колодязем. Як дойдешь, то побачишь.

Махнув деду рукой на прощанье, Григоров приказал Гансу ехать в направлении видневшегося на окраине села колодязного "журавля". Возле колодца собрались оставшиеся в живых, после нападения самолетов, беженцы, в основном это были женщины с детьми. Кое-где стояли подводы, хозяева поили лошадей. Особенно выделялся своей статью одетый в темную рясу священник, с черной с проседью бородой и таким же большим, болтающимся на цепочке, блестящим крестом на груди, он поправлял лошадиную упряжь. На телеге сидело несколько детдомовцев. Рядом стояли остальные, а также две монахини с уставшей и заплаканной воспитательницей. Отдельной группкой расположились чужие красноармейцы, шедшие в толпе беженцев.

А вот и проселочная дорога уходящая узкой лентой в густой лес. Возле поворота стоит красноармеец Попова с трофейным автоматом и машет им рукой. На повороте застряла полуторка ГАЗ-АА с доверху набитым чем-то кузовом, прикрытым брезентом, при этом загородив всем движение. Вокруг машины бегал лысый пузатый дядька, одетый в полувоенный френч и что-то кричал молодому водителю, пареньку лет восемнадцати, который стоял возле открытого капота машины и с непонимающим видом чесал свой затылок.

По шоссе, с востока, протарахтел мотоцикл с Поповым. Выскочивший из коляски Попов, подбежав к остановившемуся "Ханомагу", крикнул:

- Тезка, я наших встретил. Сюда идут. Мало их осталось. Командир полка ранен. Комиссар убит. Начальник штаба всех сюда ведет. Минут через десять будут здесь. Давай, очисть дорогу и в лес. Выставь здесь пост, чтобы всех заворачивали в лес. Все. Я за своими.

Махнув рукой, Попов запрыгнул в коляску и мотоцикл умчался к появившейся колонне его роты с первым орудием. Из бронетранспортера, на дорогу, стали выпрыгивать красноармейцы. Некоторые из них направились к колодцу за водой.

- Громыхало. Бери пулемет с запасной лентой и занимай позицию возле въезда в лес. Вон, у поваленного дерева. Григорий Васильевич, выставьте двух бойцов на повороте. Будут регулировщиками. Ганс, посмотри, что с той машиной. - раздал всем указания Григоров, затем, что-то вспомнив, сказал вслух. - Вот черт, не знаю как по-немецки сказать-то, чтобы посмотрел он чужую машину.

- Я сейчас ему скажу. - произнесла спасенная девушка. - Я немецкий знаю. В школе хорошо училась. Да и соседи у нас немцы были. Из Германии, коммунисты. У них дочка была, Марта. Я с ней дружила, вот и выучила.

Девушка что-то быстро проговорила по-немецки и показала Гансу на стоявший автомобиль. Немец заулыбался, понятливо покачал головой, затем взяв какой-то небольшой ящичек, вылез наружу. За ним сразу же последовал Тишко. Следом выскочил из бронетранспортера и Григоров. Увидев приближающегося к нему командира, пузатый дядька, вытерев лысину большим белым платком, прижимая к животу такой же пухлый портфель, побежал на встречу и быстро заговорил: