Перекресток времен. Новые россы - Страница 27

- Наших погибших можно похоронить на позиции первого орудия. Там уже могилу ребята копают. Да и место хорошее. На холме, в стороне от шоссе. Сносите наших туда. - добавил Григоров.

Попов в подтверждение этих слов, кивнул своим подчиненным. Красноармейцы, разбившись на группы, начали обходить убитых немцев, снимая с них оружие, подсумки с боеприпасами, проверяя ранцы, а кто-то и карманы, заодно снимая с рук часы и кольца. Бой боем, но военную добычу никто не отменял, хотя официально мародерство было запрещено.

- У тебя какие потери, Григорий Васильевич?

- Да вот, когда немец по мне палить из пушки начал, мы орудие с первой позиции успели убрать за холм, так этот гад, умудрился попасть в лесок, где передок с лошадьми стоял. Блудова и одну лошадь насмерть. Так что, орудие осталось без одного номера и частично без конной тяги. Остальные все целы. Надо что-то думать, командир.

Вдруг внутри "Ханомага" раздались ругательства и звуки ударов:

- Ах, ты курва немецкая! А ну вылазь, швайне, мутер, трах тебя! Чего спрятался!

Все, кто остался стоять рядом с "Ханомагом", вскинули оружие, направив его на бронетранспортер. В десантном отделении показался Тишко, он держал кого-то за шиворот и толкал перед собой. Они спрыгнули на дорогу и вышли из-за открытых дверей. Перед Тишко стоял, чуть выше него ростом, пухлый, на вид лет около сорока, немец. Его короткие рыжеватые волосы прикрывала маленькая пилотка (по сравнению с размером головы), мундир был расстегнут, ремень отсутствовал. Увидев наставленное на него оружие, немец быстро поднял руки вверх. Его маленькие, похожие на поросячьи, глаза забегали и быстро заморгали. Тишко толкнул немца прикладом в спину, в сторону командиров:

- Як его, в расход или как, товарищи командиры?

Увидев грозные лица советских командиров и направленные на него автоматы, немец завопил:

- Нихт шиссен, герр официр, нихт шиссен! Их бин дойче коммунист. Ротфронт. Гитлер капут. Сталин гут. Не стреляй, товариш. Их бин водить Ханомаг. Их нихт шиссен русиш зольдатен.

- Что он говорит?

- Просит, чтобы не расстреливали. Говорит, что он немецкий коммунист. Водитель этого бронетранспортера. В наших, говорит, не стрелял. - перевел для всех присутствующих Григоров. Хотя немецкий он знал только на уровне школьной программы, но догадался по смыслу слов.

- Водитель, говоришь… Отдайте его мне, товарищи лейтенанты. Если не брешет и бронетранспортер целый, он мою пушечку возить будет. - подойдя к командирам, попросил Левченко. Затем, повернувшись к немцу, спросил того. - Как зовут тебя, поросенок немецкий? Имя, имя назови?

- А? Майн нейм? Я, я! Ханс Штольке. Хамбург. Де майн фрау инд цвай киндер верен. Кляйне киндер! Их бин ермен мен. Нихт шиссен, герр официр, нихт шиссен!

- Ганс Штольке его зовут. Он из Гамбурга. Там у него жена и двое детей остались. Дети еще маленькие. Он бедный человек. Еще раз просит не расстреливать.

- С такой-то рожей, и бедный! Ладно, старший сержант, бери его себе. Была у тебя тяга конная, теперь будет бронетранспортерная! Да и переодень его в красноармейскую форму, а то наши ненароком пристрелят. - разрешил Попов.

Все вокруг улыбнулись. Немец тоже неуверенно заулыбался, правда, ничего не понял.

Левченко, хлопнув в ладоши, потер их, даже крякнул от удовольствия.

- Тишко. Теперь ты мне за этого Ганса головой отвечаешь. Найди ему гимнастерку побольше, пилотку нашу дай. Всюду ходи за ним, даже на горшок.

Андрей, взял немца за рукав и указал ему на "Ханомаг":

- Ганс. Ком, арбайтен. Мотор.

Немец аж подпрыгнул, встал по стойке "смирно", и гаркнул со свинячьей радостью на лице:

- Яволь, герр официр!

- Тишко, отведи немца к двигателю, пускай все проверит. А я с товарищем лейтенантом внутри посмотрю. Пойдем, лейтенант, осмотрим трофеи.

К ним подъехали две подводы. С одной из них соскочил красноармеец, подбежав к Попову, доложил:

- Товарищ лейтенант. Полк на связи. Но плохо слышно.

- Хорошо. Я к рации. Тезка, командуй тут сам.

Развернувшись, Попов вместе с прибывшим бойцом, побежали за поворот.

К "Ханомагу" начали подходить красноармейцы и складывать в кучу оружие, амуницию, боеприпасы и другое, так необходимое на войне, имущество. Несколько человек пронесли на холм двоих наших убитых бойцов из засадной группы. К подводам подвели шестерых раненных, затем четыре бойца, на плащпалатках, по очереди принесли двоих тяжелораненых. От поворота другие красноармейцы несли на холм еще двоих убитых. Туда же отнесли и Блудова.

Григоров с Левченко залезли в бронетранспортер.

- Вот, командир, тебе новый бинокль. Немецкий, хороший, оптика лучше нашего будет. Давай этих завоевателей разоружим да выбросим отсюда. Наше теперь это хозяйство.

Андрей подошел к немецкому офицеру. Это был светловолосый мужчина лет тридцати с холеным лицом. Его голова была прострелена на вылет, в правой глазнице зияла кровавая дыра, а пол затылка не было. Рядом с ним, тоже с дыркой в глазнице и разбитой головой, распластался пулеметчик. Дно десантного отделения было покрыто уже подсохшей кровью. Сняв с убитых ремни с подсумками и кобурой, затем, немного брезгуя, с осторожностью, подхватив немцев за руки и ноги, выкинули тех через десантный проем в корме на дорогу. Перед этим, Левченко проверил их карманы и забрал документы. Когда другие немцы придут, своих сами хоронить будут. Не гостями к нам пожаловали, а захватчиками. Здесь не до сантиментов.